Прошел тот год и богатство армян умножилось и из других источников, а главное, как рассказывает большинство, от построек. Когда они приступили к постройке некоторых домов в грузинском монастыре и срывали старые постройки, они, говорят, нашли очень большой клад. Говорят, что при этом был убит у Иерусалимских ворот, называемых воротами Дамасскими, один человек, помогавший при постройке, распустивший этот слух и доведший его до сведения властей. Но купив молву за 10 талантов, они, предав распускавший молву язык вместе с головою, скрыли молву.
Армяне, видя, что их предприятие не удалось, придумали другой путь. Собравшись все, они подали царю прошение, жалуясь, что мы нарушаем их права, несмотря на то, что они имеют многие царские указы и некоторые от разных древних царей, в то время как мы не имеем никакого указа, если не считать какого-нибудь полученного нами незаконным образом за деньги. Затем они попросили царя повелеть рассмотреть их документы Румелии - казыаскеру - Мехмету-эфенди и сообщить, подлинны ли имеющихся у них в руках царские грамоты, а также калфе епископов сообщить об имеющихся в его книгах записях.
Считая неподкупными казыаскера и калфу, царь постановил, чтобы они разобрали документы обоих народов и сделали ему об этом сообщение, а также чтобы из книги епископов сделана была выпись, если там имеются о них какие-нибудь сведения. После этого указа отправившись к визирю Али паше, армяне соблазнили его деньгами, или вследствие его благорасположения к Шахбазу устроили так, что он приказал казыаскеру и калфе действовать в пользу армян. Он доставил имевшиеся у них документы; хотя он видел, что армянские документы буквально схожи с нашими и изменено только имя, и не произвел никаких расследований относительно нас (несмотря на то, что он был подкуплен, Божье провидение так распорядилось, ибо никакой пользы не принесли им их интриги), подал визирю донесение, что он видел их и что они подлинны, а на самом деле он составил только опись постановлений, которые они, по их словам, имели.
После того как рассеялась толпа, наши курьеры сообщили нам, находившимся в Иерусалиме, о событиях, случившихся в столице, и прислали копию с указа, данного армянам; это известие пришло к нам в четверг на Страстной.Мы боялись, чтобы это сообщение не вызвало какого-нибудь бунта среди Арабской толпы, собравшейся по случаю великих дней. Этого очень боялись Армяне, опасаясь восстания и страшась, как бы их не убили. Получив указ, Армяне, прежде всего, прислали вестников, затем пришли к нам с просьбой не распространять в толпе вести об указе. А их вартабет, большой притворщик, у которого были слезы на глазах и которому очень легко было обмануть не знавших его нрава, плакал и клялся, что ничего не знает, проклинал виновных.
Наконец, вынув из-за пазухи свое Евангелие, поклялся, что он не желал и не желает перемены древнего обычая, но «как мы жили издревле, так и впредь клянусь жить». Дана была эта клятва, мы одни и некоторые из игуменов монастырей знали, в чем дело, а народу вообще ничего не говорили, так как боялись беспорядков толпы и порывов Арабов; так делали и Армяне. С общего согласия мы вошли в Святой гроб по обычаю в Великую пятницу, а на следующий день иерусалимский судья, увидев это из приготовлений или узнав от кого-то другого, приказал армянам принести царский указ, прочесть его и внести в книгу суда.
Мы ничего не знали об издании этого указа. Один из чиновников визиря сообщил нам чрез драгомана, что армяне добились и другого указа, собственноручно подписанного царем, но сказал, что не знает его содержания и вопроса, по которому он издан... Прочтя, мы увидели, что они сочинили многое по глупой злости и пустому тщеславию, не сообразив исхода дела и что в непродолжительном времени они получат кару за свою злобу.
Затем Шахбаз предъявил царский указ, и по прочтении его драгоман сказал: «Вы, Армяне, собрав все данные, придумали и сообщили царю, будто он дал грекам указ, противоречащий древним обычаям и постановлениям прежних царей». И, сказав это, он прочел один из наших указов, который он истолковал во всех подробностях и доказал, что может быть только одно из двух, или документы, находящиеся в наших руках ложны, или Армяне, очевидно, лгут. Тогда армяне ободрились и смело защищались, ибо им помогали обстоятельства, и замолчал на некоторое время драгоман. Затем он вновь начал в свою защиту: «Если у вас есть такой указ и вы желаете привести в исполнение написанное, знайте, что мы не примиримся; если же вы желаете примирения, на это есть разные способы. Два способа самые лучшие, или указ, который вы получили, не приводите в исполнение (и так как, по вашим словам, есть у вас древние документы, мы будем жить в мире согласно с теми древними документами), или же и мы один из наших указов возобновим и таким образом будем соблюдать его».
Армяне начали говорить по-армянски, а говорили они, что если отказаться от этого нового указа, им не на чем будет основываться; если же они допустят, чтобы и мы возобновили один из наших указов, ясно, что их указ потеряет силу.
Об этом долго говорили, и армяне хотели обмануть нас и уверяли, будто и они согласны на то, чтобы возобновили один из наших указов, что они обратятся к визирю, потому что и они желают, чтобы состоялось это возобновление.
Написав это, мы представили это драгоману в виде проекта договора ...прошло целых три месяца... Наконец... и они составили проект договора, но такого, как они желали, совершенно забыв о прежнем договоре, и послали его, думая, что мы примем его без рассмотрения и без перевода. Получив этот документ, мы обрадовались; послав за одним из наших в совершенстве знающим армянский язык и хорошо умеющим переводить с него, мы дали ему армянский проект. Он перевел его на общепринятый турецкий язык, и когда он передал нам дословный перевод, мы увидели, что написано то же, что в указе, т.е. армянам управлять абиссинцами, сирийцами и коптами, св. Иаковом, а доступ к Святому гробу иметь одинаково обоим народам. Когда мы познакомились с этим документом по переводу, мы передали его драгоману, а тот передал его Шахбазу и стал укорять, что он забыл прежний договор и написал совсем не то, в чем сговорились. Тот поклялся, что ничего не знал о том, что писали, и не видал проекта, составленного вартабетом. Негодуя на своих и браня их, он взял проект и дал его своему секретарю, и, сделав с нашего проекта дословный перевод, послал нам со словами: если вам это нравится, скрепите печатью и подписью. Когда мы прочли этот проект, мы ничего не возразили, но отдали его вновь драгоману и прибавили, что принимаем его; он передал его Шахбазу, а Шахбаз отправил своим вартабетам для наложения печати; те же, взяв бумагу и видя, что она мала и нет места для печати, переписали на другую более длинную бумагу. Переписав, они прибавили то, что желали, и противоречили заключенному условию; взяв бумагу вновь и прочтя ее, мы увидели, что документ подделан. Мы вновь снеслись с драгоманом, тот же, сожалея об этой неприятности, вычеркнул в документе прибавки и отдал его в переписку.
На совещании с виднейшими представителями нашего народа мы решили прежде всего собрать древние царские указы и судебные приговоры, относящиеся к нашему делу, и поместить их в одно место, чтобы быть готовым к состязанию. Мы выделили следующее: во-первых, указ Омара, сына Хатапа, взявшего впервые Иерусалим в 15- й оттоманский год от Магомета; во-вторых, некоторые указы египетских царей, которые мы перевели с арабского на турецкий язык; в-третьих, указ султана Мехмета, завоевавшего столицу, писаный в 861 г. (1456-1457); в-четвертых, указ взявшего Иерусалим султана Селима 933 г. (1526); в-шестых (так в оригинале), указ султана Мурата 1044 г. (1637) и судебный приговор, который дали нам судьи, судившие под царским куполом; в-седьмых, указ султана Мехмета 1063 г. (1652) и еще другой судебный приговор судей, судивших взаимный спор, из приговоров Иерусалимских судей четыре, касающиеся св. Иакова; два документа с царскою подписью и с печатью и подписью, один из книги царской казны, другой из книги калфы епископов, оба писаные в 924 г. (1518), в которых армяне выскоблили наше имя и поставили свое. Выделив эти документы, мы решили приступить к делу... мы не желали никого обижать и только нуждались в защитнике своего права, так как были вооружены столь многими царскими указами.
Таково первое начало честолюбия армян, приведшего их к гибели; не только документы, клонившиеся в их пользу, оказались недействительными, подложными и были отвергнуты и заперты в царской казне под царскою печатью, но и многие из них были присуждены к смертной казни, как написано и в других исторических книгах; безумное их чванство было превращено в бездонную пропасть падения, и они претерпели то же, что знаменитый Люцифер, который пытался подняться на недосягаемую высоту и упал в бездну. И помянутым царем были подтверждены наши документы, армянские же отвергнуты и признаны недействительными и подложными судом и постановлением двух великих судей, анатолийского и румелийского, на разбирательстве, имевшем место под царским куполом. Но зло, раз начавшись, никогда не перестает быть злом. Умирает султан Мурат и после ряда других царей на престол вступает султан Мехмет; и вновь в его царствование армяне затеяли тяжбу. И при нем они царским решением были изобличены во лжи, и судом и приговором избранных судей требования их были признаны неправильными. С тех пор и по сегодня мы живем в покое, так как царь подтвердил собственноручным указом повеления прежних царей. По прошествии стольких лет армяне, воспользовавшись удобным случаем, не знаю, каким воровским способом протянув руки к царскому хранилищу, изъяли прежние документы, признанные подложными, снабженные печатями и запертые, как виновники беспорядков, но добыли и записи из царских книг и, выцарапав, что требовалось, присвоили их себе; у нас есть описи наших вещей и древних имений, извлеченные из царских книг царской казны и из книг калфы епископов. Итак, мы просим тебя, праведнейший господин наш, обследовать наши документы; и если они подлинны, подложны документы армянские, ибо если указ султана Мурата подлинный, где нашли армяне указы столь многих лет? Он все их документы признал подложными и, запечатав печатью, запер. Если он запер те документы, почему не уничтожил он записи в царских книгах? Очевидно, они изобличаются не только в подлоге, так как наши грамоты подлинны, они, кроме того, воровали в царской казне и подделывали царские книги. Что может быть ужаснее того, как накладывать руки на предметы, которые даже видеть опасно, и это в столице, и как обкрадывать царя и охраняемые места. Поэтому мы просим тебя, праведнейший господин, прочти находящиеся в наших руках царские указы и, если они истинны, молим тебя лишь об одном, с твоей обычною и любезною тебе справедливостью, будь защитником наших прав, если же нет, мы не дерзаем просить тебя, столп справедливости, хотя дело очевидно. Каким это образом армяне раньше нас, каким образом они владеют имуществом и имениями, откуда имеют они общее с нами название «патриарх»? Оно дано царем тем, кто имеет подвластных соплеменников в месте, где они патриаршествуют. Пусть они покажут нам в Иерусалиме или в какой другой Арабской деревне хоть одного местного жителя своего вероисповедания, или если и на это не обращать внимания, пусть скажут они нам, что может значить выражение «патриарх», и что это за слово?»…
Когда произошел этот разговор и было предложено обсудить его, он как человек разумный не произнес окончательного решения; ибо люди правосудные не постановляют тотчас же приговора, раньше чем примут во внимание возражения противной стороны. Он приказал вполне законно и разумно: принесите мне сюда имеющиеся у вас указы древних царей, но знайте, что будет разбирательство прав и на деньги не надейтесь, ибо правосудие неподкупно. Были принесены царские указы, снабженные все собственноручною подписью царей; прочтя их с вниманием и сомнением, он убедился в их древности и подлинности. Но он решил, что судить нельзя, прежде чем не будут выслушаны обе стороны, и приказал армянам также принести свои документы; ибо он думал, что и они имеют царские указы, видя, что в подложном царском указе упомянуто множество документов. Было удивительно, что тогдашний судья, не видя и не читая документов и не потребовав документов противной стороны, тотчас объявил правителю, что он видел их и что они подлинны. Однако тот, усомнившись в этом, исследовал армянские документы и признал их не имеющими значения, но недоумевал, каким образом металл может управлять и подчинить себе правосудие, небесную и божественную вещь. Когда обнаружилась истина, он решил следующим образом приступить к делу, во-первых, довести правду до сведения всех сановников.
Утвержденное прошение послали к хранителю царских книг баш мюхасбатчи Феизи; он был братом прежнего визиря Али паши. Прочтя наше прошение, сделав изыскание или нет (это не вполне известно и только есть подозрение, что он выцарапал из книг наши доказательства и заменил их именем армян), он написал на нашем прошении, что требуемых документов не оказалось, и скрепил это своей подписью. Видя такой ответ, мы решились вновь обратиться к Халисе. Узнав об этом деле или из прошения, или из распространившихся слухов, визирь пригласил эконома и, говорят, сказал ему: повсюду распространен такой слух о греках и армянах, что ты скажешь? Я, ответил тот, не совсем хорошо знаю это, несомненно одно, что армяне нарушают права греков и то, чем владеют, захватили при помощи денег.
В 1044 г. (1634), в царствование султана Мурата, явился из Персии некий Горгор с несколькими армянами. Он говорил, что «копты и абиссинцы находятся под нашею властью», и не только это, но даже затеял тяжбу, подготовив для суда подложные документы. Было постановлено судить нас двум общим судьям Абдуллаху эфенди и Нуху эфенди, рассмотреть наши и армянские документы в царском суде и визирю, и судьям подать донесения. На суде было доказано, что армянские документы подложны, наши же подлинны; на этом основании было отправлено донесение от визиря и судей, кроме того, оба судьи выдали нам удостоверение в нашей правоте. После этого помянутый царь в царском суде постановил: так как армяне подделали указ, как это видно, из неверного года, виновных подвергнуть смертной казни. Согласно данным по этому делу, указом были казнены Амбаза-паша, помогавший армянам, и многие другие армяне. Было вновь подтверждено, что помянутые народы, их места поклонения, святыни, церкви и монастыри должны быть подчинены греческому патриарху, что он должен быть первым над всеми остальными народами, если же впоследствии у армян окажется какой-нибудь оправдательный документ относительно этого дела, схватить его и отправить царскому правительству. Этот царский указ, судебный приговор, составленный согласно законам, и донесение визиря хранятся у нас. В 1067 г. (1656) в царствование султана Магомета армяне подделали судебный приговор и на основании этого документа по секрету выпросили себе указ. После этого двум судьям приказано было разобрать это дело в Верховном суде; они же, увидя оправдательные документы армян, признали их подложными. Они написали донесения от своего имени и от имени визиря и постановили судебный приговор: абиссинцам, грузинам, коптам, сирийцам быть под властью греков, последним управлять помянутыми народами и их местами поклонения, тяжбу об этом деле впредь не разбирать, следовать во всем ахтинамэ Омара и указу султана Селима и армянам впредь не трогать нас. И этот царский указ хранится у нас. Мы имели помянутые царские указы, которые даровали нам покойные цари, собственноручно скрепив их, и совершенно беззаконно уничтожить их или изменить; армяне же сделали ложное донесение, собрали подложные документы и каким-то образом вошли в соглашение с калфой епископов. Последний, погрешая против правды, взяв без царского указа договоры, находящиеся в берате греческого константинопольского патриарха, вставил в берат армян и, кроме того, внес, что и абиссинцы, копты и сирийцы в берате патриарха иерусалимского подчинены армянам, хотя эти народы, как явствует из древних и новых бератов, подвластны грекам (он дал армянам выписку из книг, что их нет в берате греческого патриарха).
По прочтении визирь спросил меня, было ли отмеченное в прошении когда-нибудь во владении армян. Я ответил и стал просить со слезами, я сказал, что издревле это находилось в нашем владении, а пока визирем был Али-паша, он сделал не только эту ужасную вещь, но древние записи наши в царских книгах выцарапали, сделав нас голыми и обнаженными. Не плачь, сказал визирь, я ясно увидел нарушение ваших прав, все это я расследую, и вы будете пользоваться спокойствием. Визирь написал на прошении: выписать содержание данных указов. Взяв прошение с этою надписью, чауш отправился к калфе епископов, чтобы получить, как было приказано, содержание указов. ...он отправился к эконому и засвидетельствовал, что все документы армян подложны. Затем сообщение, сделанное эконому, он повторил и нам.